(60:) Ссоры или конфликты знакомы любому. Однако, переживая разлад, все убеждены» что их случай особенный, уникальный. Отчасти так и есть, поскольку каждый человек неповторим. Но шведский исследователь Ханс Бродаль, реферат статьи которого подготовила М. Шаскольекая, считает иначе. Он и его коллеги — представители достаточно нового научного направления социальной экологии. По их мнению, конфликт — это болезнь, вызываемая «микробами лжи и зла». Поражая разных людей и разные социальные группы, это заболевание, как и всякое другое, имеет свои характерные черты и протекает всюду примерно одинаково. Симптомы и стадии нарастающего конфликта, выделенные автором, настолько очевидны, что остается удивляться, как мы не замечали их раньше. Впрочем, правильно говорится: «Очевидное — это то, что никогда не видишь, пока кто-нибудь другой не сформулирует это достаточно просто».
Мы надеемся, что публикация окажется полезной всем, в том числе, кто знает, быть может, и нашим народным избранникам. Жизнь показала, что они порой даже сильнее подвержены действию болезнетворных «микробов», чем обычные люди. Это подтверждают, в частности, события в Моссовете, хронику которых мы даем в статье.
Две противоположные тенденции господствуют в отношениях людей, и нам приходится постоянно балансировать между ними — между эмансипацией, стремлением высвободиться и все возрастающей взаимной зависимостью. Эмансипация может выражаться в самых разных ситуациях: женщина — мужчина, младшее поколение — старшее поколение, служащий — предприниматель, развивающиеся страны — развитые страны, страны Востока — страны Запада. Чаще всего она проявляется, когда интересы одной группы сталкиваются с интересами другой. Главное же, что затрагивает эмансипация,— проявление индивидуальности и собственной сущности.
Ей противостоит взаимная зависимость, которая сегодня стала сильнее, чем когда бы то ни было. В основном она задевает наше социальное сознание и способность соотносить себя с другими. И все, что происходит в мире, так или иначе влияет на нашу жизнь, будь то наш хлеб насущный, одежда, энергетические или экологические проблемы, дорожное движение и т. п. А мы? Мы все старательнее стремимся сохранить равновесие s стремительно усложняющейся жизни.
Неудивительно, что ныне очень трудно найти человека, который не испытал бы на себе, что значит вступить в конфликт. Мы знаем, как это происходит,— зрелость суждения снижается, уважение к «противной стороне» падает. Как будто некие силы или существа овладевают нами и диктуют поведение по отношению к другому. Чем глубже зашел конфликт, тем меньше люди способны оценивать свои собственные поступки и тем труднее выходят из него.
Конфликт возникает там, где одерживает верх одна из противоположных тенденций. Плохо, когда эмансипация ведет к эгоизму — отрицательной стороне индивидуализма. Но ничуть не лучше, если взаимная зависимость превращается в коллективизм, то есть побеждает определенная система, позволяющая пренебречь человеком как индивидуальностью.
Мы рассматриваем конфликт как болезнь. Эта болезнь свойственна как людям, так и социальным организмам: она возникает внутри групп или между группами, организациями, сообществами, нациями. В самой болезни уже есть вся информация, необходимая для выздоровления, есть там и сила, чтобы эту болезнь преодолеть. Таким образом, началом лечения будет диагноз. Но очень важно, чтобы диагноз ставился вместе с теми, кого затронул конфликт. Тогда это (61:) превращается в первый шаг на пути разрешения конфликта. Существует пять важных аспектов диагноза:
1. Истоки конфликта, то есть субъективные или объективные переживания сторон, способы «борьбы», события внутри конфликта, противоречие мнений или конфронтация.
2. Биография конфликта, то есть его история и фон, на котором он прогрессировал; нарастание конфликта, кризисы и поворотные точки в его развитии.
3. Стороны конфликта, будь то личности, группы или большие сообщества. В зависимости от этого определяется уровень социальной сложности.
4. Позиция и отношения сторон, формальные и неформальные, их взаимозависимости, их роли, личные отношения и т. п.
5. Исходное отношение к конфликту — хотят ли стороны решить конфликт сами, каковы их надежды, ожидания, условия.
Как и большая часть болезней, конфликт начинается вполне невинно и заходит все дальше. Но его участники не замечают этого, пока дело не становится серьезным.
Развитие конфликта напоминает спуск по лестнице — мы как бы спускаемся шаг за шагом по ступенькам, и при каждом шаге наши обычные сознание и зрелость рассудка понижаются. Внешне это проявляется в том, что мы все меньше способны видеть реальную социальную ситуацию, самих себя и свое окружение. В этом спуске можно различить три фазы и в каждой фазе — три шага. Переходя от одной фазы к другой, мы каждый раз переступаем опасный порог.
Что представляет собой фаза I? На этой стадии проявляются силы, действующие на мышление. Стороны осознают существование напряжения и противостояния в своих отношениях. Они хотят избавиться от этого и найти совместное решение, исходя из самого спорного факта и обсуждая все «за» и «против». Постепенно между сторонами возникает все больше «камней преткновения», растет раздражение, позиции ужесточаются. Основной вопрос сводится к тому как убедить противоположную сторону. Это превращается в словесную битву, где каждый, убеждая противника, старается утвердить свое интеллектуальное превосходство. Круг дозволенных средств расширяется. И все-таки здесь в некотором смысле присутствует честная игра, игра по правилам. Иными словами, пока не перейден порог первой фазы, еще можно найти решение вместе с другой стороной.
А теперь сделаем три шага вниз. (62:)
Первая ступень. Дискуссия и аргументация. Для первой ступени характерен переход к стереотипам: точки зрения участников, их поведение становятся как бы «затверженными». Интерес к. мнению соперника постепенно теряется, начинается замыкание на собственной позиции. Подыскиваются сильные и веские аргументы в надежде, что рано или поздно другая сторона поймет и сдастся. Встречи начинают напоминать испорченную пластинку — вам заранее известно все, что будут говорить обе стороны.
Уже на этой, первой ступени появляется стремление к дроблению и формированию групп. В конкретных вопросах у людей есть симпатия к той или иной точке зрения, и они принимают ее, не задумываясь и считая своей собственной. Постепенно процесс захватывает все больший круг вопросов, а различные члены группы получают определенные роли.
В одном учреждении для детей с нарушениями развития сотрудники отвечали и за лечение детей, и за их обучение в школе. Школа располагалась в том же здании. По этому поводу две «сильные» личности имели два несхожих мнения.
Мнение X:— Наши дети имеют право на чувство дома и школы, как все другие дети. Мы должны дать им возможность переживать два разных мира.
Мнение Y: — Общая задача в нашем учреждении — терапия. Мы должны иметь одну терапевтическую программу в течение целого дня как в домах, так и в школе. Подход должен быть единым. Сотрудники часто встречались на рабочих совещаниях, и все протекало нормально, пока не затрагивался вопрос о терапии и школе; здесь X и Y собирали своих сторонников, и обсуждение принимало характер «заезженной пластинки», оно становилось механическим, что проявлялось даже в голосах.
«...Мы считаем, что Попов, выступающий как представитель демократических сил за законность, за соблюдение принципов демократии, не должен делать исключения для себя.
Сейчас же слишком много признаков, того, что он использует ситуацию, чтобы получить тут преимущество. Отсюда невообразимая гонка, явный обход Московского Совета в ущерб его полномочий».
(Из интервью представителя фракции коммунистов, депутата Моссовета Ю. Виноградова, «Куранты». 15 мая 1991 года, № 90.)
Поскольку стороны зависят одна от другой и хотят прийти к согласию, они стараются как можно дольше «вести себя наилучшим образом». Затем приходят разочарование и отказ от надежд. Если стороны не видят этих механизмов нарастания, им легко соскользнуть на следующую ступень.
Вторая ступень. Споры и доведение до крайности. Теперь замечаются только те факты, которые «совпадают» с собственными интересами. Стороны подбирают аргументы и начинают рассчитывать действия. Для участников по-прежнему очень важно вести игру правильно. Но лишь для того, чтобы показать, как неправильна позиция другой стороны. Аргументация доводится до крайности так, чтобы мнения стали полярными. Мышление и способность к сопереживанию «затвердевают» и становятся односторонними.
Теперь вопрос ставится «или — или». Дробление и объединение групп становятся явными, образуются подгруппы, которые встречаются неформально и разрабатывают стратегии. Человек начинает принадлежать к той или иной группе. Не принадлежать к группе становится очень трудно.
В том же упреждении персонал разделился на две подгруппы, которые встречались тайно. Никто, кроме главных действующих лиц, не знал, сколько входит туда людей. Не было известно, когда происходят собрания и что на них делается. Но на общих совещаниях об этом никогда не упоминалось. Только немногие сотрудники принимали участие в обсуждениях конфликта «терапия — школа». Время от времени возникали вспышки, но вслед за ними стороны пожимали друг другу руки и говорили — давайте забудем». Вопрос стал выходить за рамки исходного конфликта.
Участники конфликта все еще сохраняют чувство, что решать проблемы надо вместе. Однако одновременно с этим у них нарастает ощущение безнадежности, а встречи с противником все чаще рассматриваются как потеря времени. Сознание как бы цепенеет, а потому конфликт переходит на следующую ступень
Третья ступень. Время действовать, а не говорить. Итак, стороны приходят к выводу, что продолжать переговоры бессмысленно. Аргументы не помогают — надо действовать. Обе стороны демонстрируют свою твердость и независимость от противника. Они не собираются поступаться своей позицией, но убеждены, что решительные действия постепенно убедят другую сторону. Увидят — убедятся.
Чувство принадлежности к группе и солидарности с ней постоянно крепнет. Мышлению уже не до оттенков, все (63:) делается или черным или белым. Поскольку разговоры с соперниками прекращаются, теперь то, что происходит,— уже вопрос интерпретации. Важно действовать по возможности быстро и решительно.
Две подгруппы, перестали встречаться на рабочих совещаниях — у каждой началась своя собственная жизнь. «Терапевтическая» группа имела большинство в совете, но на «школьной» стороне был сам директор. Его группа решила строить новое большое здание и таким образом придать большее значение школьной стороне жизни. В школу должны были ходить и другие дети, живущие в городе. Замысел противника «обнаружила» другая подгруппа и восприняла как угрозу всей рабочей ситуации.
На этой стадии утрата коммуникации создает ощущение страха, и тогда начинаются действия. Вся конфликтная ситуация приближается к порогу страха. Иначе говоря, стороны действуют из страха перед тем, что может сделать соперник. Это — могучая сила, лишающая людей «нормального» мышления. Она начинает влиять на самые основы жизни чувств.
И тогда порог страха оказывается позади: конфликтующие вступают в фазу II — это стихия сил, действующих на жизнь чувства.
Теперь вопрос о разнице точек зрения не стоит — фокус. переместился в сторону отношений. Участникам уже трудно быть вместе и как-то взаимодействовать. Мало-помалу на пути к любому истинному пониманию ситуации возникают ложные образы противника. Нарастают недоверие и отсутствие уважения. В конце концов обе партии приходят к выводу, что их собственные цели и чаяния могут быть реализованы только при исключении другой стороны.
Однако здесь все еще сохраняется некий предел, понимание того, что можно допускать по отношению к другой стороне. Некоторый остаток чувства человеческого достоинства присутствует, пока не перейден второй порог — порог разрушения.
А теперь — еще три шага вниз.
Четвертая ступень. Ложные образы. Представления друг о друге превратились в стереотип, и все идет к тому, что подтверждаются худшие подозрения. Нет никакой надежды, что «они» когда-нибудь изменятся. «Они» всегда такими были и только теперь раскрылись в своих действиях. Все явственней отрицательные черты противника и, главное, положительные черты своей стороны. Идет работа по вербовке сторонников — им рассказывают «правду» о соперниках и перечисляют собственные достоинства. Это так захватывает, что с трудом можно думать или говорить о чем-то другом. Любая попытка внутри группы преодолеть черно-белое мышление, показать его однобокость обречена на провал. Те, кто пробует это сделать, изгоняются и считаются ненадежными. Обычно для данной стадии характерно сильное лидерство, и оно стремится к авторитарности.
В нашем учреждении возникло множество слухов: вся подгруппа X находится под влиянием основателя, ушедшего на пенсию много лет назад. Г-н X — просто-напросто его рука и получает инструкции непосредственно от него. Вся подгруппа X находится под гипнозом...
Подгруппа Y — бунтовщики и мятежники. Г-н Y и другие лидеры его группы всегда отличались некомпетентностью в работе и никогда не понимали общих идей учреждения...
Когда в учреждении появлялись новые люди, их ловила какая-нибудь из групп и рассказывала им «всю правду».
Общая атмосфера сделалась очень скверной. Многие уволились. Текучка среди персонала стала весьма высокой. Дети страдали от сложившейся ситуации, обе подгруппы обвиняли в том друг друга. Множество слухов расходилось по другим учреждениям и в городе.
Теперь уже идет борьба, «кто кого». Участники борьбы понимают (может быть, подсознательно), что тот положительный высокоморальный образ, который они составили о самих себе, и низкий, мрачный облик соперника — оба неверны. Это порождает страх. Страх расползается всюду.
Увеличиваются масштабы конфликта. Именно на этой стадии вовлекаются средства информации, чтобы помочь распространить отрицательный образ противника.
«При тщательном сопоставлении фактов все более склоняешься к мысли, что руководство специально ничего не предпринимает, чтобы доказать москвичам, что Моссовет (впервые демократически избранный орган советской власти) вообще не работоспособен, а эта мысль, в частности, неоднократно высказывалась в прессе председателем Моссовета Г. Поповым».
(С. Филимонов, народный депутат Моссовета, «Куранты», 17 мая 1991 года, № 92)
«Итак, Моссовет находится перед угрозой разложения путем коррупции одной части депутатов и бесплодной имитации работы — другой. Поэтому нам необходимо поддержать предлагаемую Г. X. Поповым радикальную реформу исполнительной власти. Боязнь «новой диктатуры», «диктатуры Попова», высосана из пальца».
(Ю. Коротких, В. Максимов, П. Макагонов, народные депутаты Моссовета, члены блока «Демократическая Россия», «Куранты», 18 мая 1991 года, № 93.) (64:)
Пятая ступень. Потеря облика. Уже на предыдущих ступенях были попытки подтолкнуть другую сторону к показу того, «каковы они на самом деле», то есть к потере облика. Теперь атаки становятся все откровеннее, причем постоянно говорится о морали и этике. Создаются мифы о противнике. Атмосфера делается все более грязной. Каждая сторона считает себя борцами за правду. Собственные достоинства всячески раздуваются, а чужой образ сводится к черной тени. Цель оправдывает средства. Все механизмы, действовавшие на четвертой ступени, становятся еще интенсивней.
Ситуация в нашем учреждении асе больше превращалась в борьбу на уровне власти. Подгруппа X имела прямые контакты с властями. А потому директор мог составить и подписать новый контракт на основе идей своей подгруппы, а значит — окончательно выиграть битву. Зато подгруппа Y имела большинство в совете, и в ее власти было переизбрать директора и выбрать нового, с «правильной» установкой. Каждая группа таким образом запасла «бомбу», способную создать совершенно новую ситуацию. Были втянуты многие люди со стороны. Загрязнение атмосферы увеличивалось, и от этого страдали все.
Обе стороны согласились на помощь третьей стороны.
Здесь часто бывает, что стороны испытывают торжество при проявлении темных черт соперника. Они чувствуют своей моральной обязанностью открыть всем на это глаза и предотвратить тлетворное влияние другой стороны на ход событий. Тогда легко случается, что кто-то один (а то и несколько человек) теряет облик. Часто избирается «козел отпущения», который и допускает такой шаг, что нередко ведет к трагическим последствиям.
«Опубликованное в субботу письмо Гавриила Попова однозначно поставило перед депутатами вопрос: поддержат ли они председателя Моссовета как кандидата в мэры или нет? Если нет, то он может и подать в отставку. Эта перспектива вызвала бурную реакцию москвичей, которые в подавляющем большинстве уже проголосовали за выборы мэра столицы, причем многие подразумевали при этом, что им станет именно Гавриил Попов. Поэтому с утра возле Красного дома на Тверской встали пикеты москвичей с призывом «Поддержать Гавриила Попова на пост мэра столицы!».
...Часть депутатов запросила перерыва, после чего выступила с заявлением, которое свидетельствует об углублении раскола блока «Демократическая Россия».
Страсти накалились до того, что один депутат-демократ ударил другого демократа...»
(Наталья Гетьман, Сергей Ступарь. «Куранты», 21 мая 1991 года. № 94)
Шестая ступень. Угрозы и власть. На этой стадии обе стороны обычно готовы использовать всю имеющуюся власть, чтобы убрать противника со сцены. Они используют угрозы как средство давления, а в ответ легко могут вызвать еще более сильную реакцию. Свое мнение становится незыблемым. Соперники видят друг у друга только темные стороны и считают себя единственными хранителями морали.
Когда события достигают такой стадии, верх берут очень темные силы, жертвой которых становятся втянутые в конфликт люди.
Мнение подгруппы X было следующим: к Мы подпишем контракт с властями в любом случае, и нам нет никакого дела, если несогласным придется уйти. Уйдут — еще лучше. Или они соглашаются с нами, или...»
Подгруппа Y заявила: «Давайте организуем выборное собрание и демократическим путем изберем нового директора (с правильным отношением). Мы готовы вышвырнуть этого директора и всех догматиков, которые с ним заодно. Или они соглашаются с нами, или...»
Чтобы победить, обе группы подталкивали своих лидеров к использованию власти. Но что-то все-таки мешало им перейти порог разрушения.
Люди становятся беспомощными и действуют панически. Их трудно остановить. И если не вмешается третья сторона, ничем не сдерживаемый конфликт рискует войти в последнюю, финальную фазу. И тогда будет перейден порог, ведущий к разрушению и насилию.
Это означает вступление в фазу III, где ярко проявляют себя силы, действующие на жизнь воли.
Если дело зашло так далеко, возникает военная ситуация. Стороны не видят друг в друге людей. Теперь уже можно использовать любые средства во имя морали, манипулировать чужой волей и разрушать все что угодно. На конечной стадии противники готовы разрушить даже самих себя, лишь бы не допустить победы врага.
Седьмая ступень. Ограниченное разрушение и насилие. На первый план выступает желание нанести ущерб сопернику. Возможности прийти к общему решению больше не существует. Любая попытка такого сорта отбрасывается. Разум парализован. Действия нацелены теперь на полное разрушение противника. Все делается для того, чтобы враг лишился источника силы.
Иллюстрацией подобного механизма может служить война на Фолклендских островах. Сперва было частичное (65:) разрешение: казалось, этого достаточно для убеждения врага. Для большей, уверенности флотилия вывезла все запасы еды и других необходимых товаров.
Восьмая ступень. Разрушение нервного центра. Разрушение и насилие ужесточаются, и теперь они направлены на нервный центр противника, то есть на центр стратегической важности, будь то система принятия решений или управляющая система. Используется все, что может ослабить такой центр.
На Фолклендах эскалация конфликта привела к бомбардировке аэропортов на островах.
Девятая ступень. Тотальное разрушение, включая саморазрушение. На этой стадии невозможен ни один шаг назад. Только вперед, любой ценой. Вся имеющаяся сила используется без угрызений совести, вопрос стоит о тотальном разрушении, невзирая на последствия, даже на саморазрушение.
Болезнь дошла до конца — наступает смерть.
Вся эскалация конфликта в целом есть своего рода смертельный процесс. Силы смерти начинают работать сразу уже на первой ступени, хотя и в очень невинной форме.
Цель нашей диагностики — лечение конфликта. Вот почему так важно распознать эти силы смерти и, исходя из них же, искать выход и исцеление.
Подобно тому, как мы находим средство против загрязнения природы в самой природе, а силы для борьбы с болезнью — в самом человеческом организме, мы отыскиваем силы, исцеляющие конфликт, в самом социальном организме породившем разногласия. Часто надеются, что приглашенные, то есть третья сторона, найдут решение конфликта. Однако, если третья сторона возьмет на себя роль судьи, участники конфликта ничему не научатся. Более того, даже оказавшись в новом социальном окружении или в обществе других людей, очень скоро они попадут в подобную же конфликтную ситуацию. Нет, внешние средства здесь бессильны.
Вовлеченные в конфликт должны взять на себя ответственность за социальную ситуацию. Только работая над конфликтом, социальный организм может окрепнуть. Лечение должно помочь людям понять и принять то, что произошло. И нашу задачу как задачу третьей стороны мы видим в помощи этому процессу. А потому третья сторона должна соблюдать следующие правила:
Лечение конфликта сильно зависит от того, на какой стадии он находится. И понятно, что общие методы исцеления — тема отдельной статьи. Правда, можно показать, как что происходит в конкретном случае.
Маленькая группа, представляющая обе стороны, обратилась к нам за помощью. Мы стали действовать. Нашей первой целью было остановить разрастание конфликта и повысить социальное понимание происходящего. Но хотя маленькая группа и нашла с нашей помощью некоторое взаимопонимание, им не удавалось повлиять на свои подгруппы.
Группа X не была заинтересована в участии третьей стороны. И нам сказали, что могут пригласить нас попозже, но в ином качестве, когда конфликт исчерпается сам собой. При этом г-н X поведал, что они надеются решить проблему, поискав новое здание. Вместе с ним мы обсудили вопрос и выяснили, что такое решение может базироваться лишь на имеющейся у него власти. Однако в любом случае решение, основанное на применении власти, не будет — и никогда не бывает! — истинным выходом.
Г-н X, подумав, изменил свое мнение и теперь обратился к нам за помощью в разрешении конфликта без применения силы.
Приступив к работе, мы столкнулись (66:) с просьбами помочь расправиться с противниками. Обе стороны говорили нам, что правильно и что неправильно, и подсказывали, как мы должны действовать. Мы начали с объяснения наших целей — помочь конфликтующим найти пути к взаимопониманию и общее решение. Мы не будем никого уничтожать и не гарантируем решения — за это отвечают они. Мы предупредили, что в итоге им, возможно, придется разделиться. Но решение нужно искать всем вместе и при взаимном уважении.
Процесс исцеления начался с создания «условно независимой» группы и занял несколько лет. Спокойные периоды улучшения перемежались «взрывами», после которых все возвращалось на исходные позиции. Спустя год обе группы, высказав друг другу все, что хотели, смогли достичь того, что совместно сформулировали новый контракт с властями. Третья сторона могла теперь устраниться от дел. Наше участие свелось к встречам раз в три месяца.
Два-три года спустя нас попросили помочь в развитии всего учреждения в целом, в создании новых форм работы и разработке общей линии. Конфликт к тому времени был исчерпан.
Мы описали внешний процесс разрешения конфликта. Однако истинное исцеление — это процесс внутренний. Так же, как человеческое тело подвержено действию микробов, человеческая душа уязвима для сил или существ, вызывающих, подобно микробам, болезнь души. Ложь, злословие, клевета — силы, работающие уже на самых ранних стадиях конфликта. Чем глубже он заходит, тем сильнее атака этих сил. Мы способствуем их распространению, когда плохо говорим о других, что легко заметить даже по лицам людей — опустошенным, бледным, с пустыми глазами. Все «микробы лжи» работают так, чтобы повернуть развитие человека вспять.
«Как мы уже сообщали, по требованию депутатов Моссовета в пятницу на сессии с отчетом выступил Г. Попов. Вчерашнее заседание было целиком посвящено обсуждению скорее не доклада, а личности председателя Моссовета».
(«Куранты», 28 мая 1991 года, № 99)
«Один из членов избирательной комиссии зачитал любопытный документ — акт графологической экспертизы подписного листа в поддержку В. Родионовой. Здесь значились фамилии О. Берггольц, В. Кожевникова, М. Светлова, В. Распутина и других ныне здравствующих и почивших поэтов и писателей! Причем, по утверждению специалистов, подписи сделаны одной рукой».
(Елена Тарасова, «Куранты», 1 июня 1991 года. № 103)
Не менее разрушительны силы, заложенные в социальных соглашениях, законах и установлениях. Известно, что основы социальных соглашений имеют тенденцию постоянно усиливаться. Если неверна основа, любые попытки залатать дыры в законодательстве ведут — только к ухудшению. Действие «вирусов плохого устройства», отравляющих социальную жизнь, усиливается. Противостоять им можно, лишь стоя на позиции интереса к другим, апеллируя к силам солидарности и справедливости. Если противникам удалось хоть на миг «выглянуть» из своего собственного интереса, в их взаимоотношениях уже пробивается источник здоровой силы. Необходимо помнить, что надежда на убеждение противника только вредит ситуации. Убеждение — одна из могучих разрушительных сил в конфликте. Третья сторона явственно ощущает присутствие этих «вирусов» или сил в комнате, где происходит дискуссия или спор. Нездоровая атмосфера создается уже тем, что затрагивается душевная жизнь другого без всякого уважения чужих мыслей и ценностей. Стараться убедить, дать непрошеный совет, повлиять на кого-то, заставить принять определенные ценности и мысли — есть атака на человеческую свободу. Люди становятся «закоснелыми», они опутаны теми нездоровыми силами, которые сами же и создают в спорной ситуации. Эти силы можно назвать «духом предвзятого мнения». Если конфликтующие увидели его явно, они делают первый шаг в борьбе с вредными силами. Тогда возникают условия для развития культуры разговора, и в конечном итоге способность слушать и говорить становится искусством — искусством общения.
В любом конфликте, даже семейном, можно обнаружить силы, о которых уже говорилось. Это борьба между тенденциями к эгоизму и коллективизму. Разрешение конфликтов на всех уровнях простирается гораздо дальше, чем обычно это представляют. Найти равновесие между двумя тенденциями современности — значит вырасти в своей человеческой сущности. Человеческое «я» — та сила в человеке, которая может брать ответственность, выносить суждение, исходя из собственной свободной воли. Это то, что помогает нам сделать выбор и не следовать автоматически за событиями, даже если конфликтная ситуация «набирает обороты». Развитие собственного «я» всегда означает усилие. Именно оно и дает нам надежду на социальное излечение.
