Лекция № 4.
В предыдущих лекциях мы с вами провели аналитическую работу, которая в экзистенциальном анализе называется реконструкцией внутренних миров пациента. Мы выяснили, что каждый человек имеет свой способ переживания времени, измерений пространства и материи, из которых, собственно, и состоит наша реальность.
Кроме этого, мы сформулировали предположение, что бессознательной причиной стремления человека к «внутреннему пространству», которое создают наркотики, является существование «метафизической потребности». Это потребность встречи с бесконечностью, которая является трансцендентным аспектом души каждого человека, внутри которой он может обрести ощущение осмысленности собственного существования.
Однако мы с вами понимаем также, что рационалистическая ментальность и рационально-потребительски ориентированная культура не поощряют религиозный способ реализации этой потребности и не предоставляют личности социально-приемлемых способов ее реализации.
Метафизическая потребность вытесняется в бессознательное по чисто социальному механизму: подавляющее большинство реального социального окружения пациента просто-напросто считает веру человеческой «причудой» или «странностью», хотя сегодня явно ее уже не осуждает. Длительное, на протяжении нескольких поколений, существование социального запрета и потребительская ориентированность культуры приводит к тому, что человек утрачивает даже языковые способы объяснения того глубинного дискомфорта, который приводит его к употреблению психоактивных веществ.
Вдумайтесь, такие слова, как любовь, истина, смысл жизни и многие другие понятия, которые отражали когда-то главные свойства человека, постепенно выходят из моды и подменяются гораздо более функциональными понятиями: «секс» (подмена любви), «выгода» (подмена истины) и «карьера» (подмена смысла жизни).
Даже в том случае, если потребность в определенном состоянии сознания вытеснена социально, человек не может существовать, не пытаясь каким-то образом объяснить самому себе причины происходящего с ним.
Каждая отдельная личность будет воспринимать события под влиянием того, как человек понимает их причину.
Именно причинность и станет энергией, которая должна организовывать иерархию внутреннего пространства человека, то, как мы понимаем причину происходящих событий, определяет, какие предметы и люди из окружающего мира для нас значимы, а какие нет.
Поэтому сегодня мы попытаемся рассмотреть четвертую и важнейшую для нас категорию структурного анализа, которая так и называется:
4. Причинность.
Экзистенциальный анализ выделяет следующие категории понимания человеком причины происходящих событий:
Как правило, такое состояние причинности тесно связано с понятием судьба (но не заменяет его). В психиатрической клинике абсолютный детерминизм характерен для паранойяльных расстройств и для депрессивных пациентов.
Меланхолик принимает на себя слишком большой, невыносимый для личности груз ответственности за поступки и действия, которые он совершил в прошлом. Такой пациент чувствует свою виновность в любых происходящих вокруг событиях.
То, что происходит в настоящем полностью определяется прошлым. Меланхолик чувствует, что ничего не может изменить, так как за счет его вины во внутреннем пространстве больше нет места для произвольных действий, каждое из них является следствием неумолимой и не ведающей жалости «программы», его поступки в прошлом полностью определяют (детерминируют) будущее. В настоящем лучше не поступать никак, замереть в неподвижности, так как любое действие только ухудшит будущее, вызовет еще более печальные последствия.
Здоровый человек называет отзвук подобных чувств в своей душе несчастьем. Несчастье для нас с Вами — точка максимального детерминизма. В его мгновения мы чувствуем максимальную вину за свои поступки в прошлом и максимальную ответственность за будущее. Когда умирает близкий человек, мы искренне клянем себя за то, что «были невнимательны к нему», «не смогли его уберечь» или за то, что «не слушали, что он говорил»... В эти мгновения мы обещаем себе быть внимательными к тем близким, которые еще живы и заботиться о них. Мы проникаемся к ним «родственными чувствами»... Но эти понятия — лишь синонимы слова ответственность, чувства, которого мы так стремимся избежать, поэтому надолго нашей «заботы» чаще всего не хватает.
Паранойяльный пациент даже в совершенно случайных и незначимых событиях может усматривать чье-то и, как правило, злое или недоброе намерение. Параноик детерминирует свои поступки внешней по отношению к личности силой и объясняет с ее помощью причину своих действий.
Но и нормальный человек часто реагирует подобным же способом. В жизни каждого из нас бывают моменты, когда ответственность становится невыносимой. Человек в такой ситуации начинает искать внешнюю причину, по которой «все эти несчастья на него свалились».
«Чем я провинился, за что мне такое несчастье?» — спрашивают родители наших пациентов-наркоманов, обращаясь к судьбе, «сглазу» или неведомому Богу. Груз вины и ответственности за собственного, погибающего на глазах ребенка настолько тяжел, что человек пытается привлечь внешнюю силу, с которой можно разделить ответственность, на плечи которой можно переложить хотя бы часть причины несчастья.
Такая попытка создания внешнего двойника, отвечающего за события в личной жизни человека, превратившись в главный способ защиты от невыносимого детерминизма ситуации, может перейти в самый настоящий бред (паранойю).
В фильме Ларса фон Триера «Breaking the Waves» («Рассекая волны») главная героиня Бэсси, которую блестяще играет Эмили Уотсон, разговаривает в церкви с Богом. Она задает Богу вопросы своим высоким женским голосом и сама же отвечает на них глухим и низким мужским басом...
Вы можете лучше узнать этот процесс, если вспомните повесть «Двойник» Достоевского или роман Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн».
Карл Ясперс писал, что «маниакальный пациент перестает выделять значимые и не значимые для себя объекты; все явления окружающего пространства становятся равно бессмысленными или полными равного приятного смысла, что сущностно одно и тоже... Такое восприятие и становится причиной приподнятого настроения».
Многие из слушателей вздохнут с завистью и скажут про себя: «Эх, счастливые они люди!»
Давайте сразу попробуем глубже понять это ощущение, ведь такое состояние сферы причинности характерно не только для мании, к нему стремятся и все наши пациенты.
Если ситуацию максимального детерминизма мы обозначили словом «несчастье», то в качестве характеристики чувства абсолютной случайности событий само собой напрашивается слово «счастье».
Действительно, мы можем характеризовать состояние счастья как конец всякой ответственности:
Мы приезжаем в санаторий на берегу моря с трудом вырвавшись из бесконечной паутины обязанностей и забот; стоя на берегу мы испытываем счастье — освобождение от ответственности.
Мы удачно завершили сложнейшую работу, мы больше не отвечаем за нее, мы счастливы.
Наша влюбленность, налагавшая на нас массу ответственности за чувства другого человека, завершилась ответным чувством, в счастье нашего соединения мы уже не чувствуем ответственности за развитие чувств и еще не ощущаем ответственности за семью...
Вспомните! Во всех этих случаях мир, как целое, становится для нас праздничным. Все объекты реальности как будто участвуют в нашей радости, становятся равнозначно приятными, исполненными красоты и добра.
Но то же самое ощущение испытывает человек, принимающий наркотик. Ответственность -ненадолго — растворяется в случайности и равнозначности объектов и людей окружающего нас мира...
Ощущение равнозначности предметов, людей и явлений окружающего мира, возникающее в состоянии опьянения, я уже описывал подробно в книге «LSD...». Равная наполненность внешних объектов смыслом (равная значимость для личности) и их равная бессмысленность — это одно и тоже. Человек все равно не в состоянии уловить смысл всех предметов, одинаково значимых для него.
Где тогда пролегает граница между истинным счастьем и его подменой; между счастьем «натуральным» и «химическим»? Может быть, наркотик или психоактивное лекарство — это и есть «универсальная формула счастья», которую относительно недорого можно купить на каждом перекрестке?
Вы, наверное, уже поняли, что мгновения счастья представляют из себя то, что мы в предыдущих лекциях называли ощущением присутствия. То есть «счастье» это своеобразный «транс», в сильное пространство которого включен весь доступный человеческим органам чувств окружающий мир.
Никто из Вас не обращал внимания, что счастье имеет внутреннее наполнение?
Когда мы счастливы, мы незаметно для себя наполняемся мудростью. Мы вдруг становимся способны увидеть со стороны, понять и принять поступки окружающих нас людей. Мы прощаем их, находясь на высоте нашего чувства. Мы как будто способны проникнуть внутрь предметов, которые ощущаем как часть окружающей нас гармонии. Пространство становится сильным, а материя наполняется внутренним светом. Время замирает и будто соприкасается, сливается в единый континуум с мгновениями счастья, которое мы испытывали в прошедшие времена нашей жизни.
Кроме того, в «нормальном счастье» всегда зреет зерно нового уровня ответственности. Это зерно — залог нашего дальнейшего развития или достижения следующего счастливого мига. Счастье в любви — это зерно счастья семьи и счастья рождения ребенка. В этом зерне находится предощущение бесконечно трудной ответственности, но в миг счастья любви вся эта будущая ответственность видится в свете уже достигнутого счастья, и ответственность видится преодолимой, а следующий успех — достижимым.
Хочется еще раз повторить, находясь в миге счастья, мы соприкасаемся с бесконечностью нашей индивидуальности. Счастье — это «перекресток» нашей внутренней бесконечности. Такие моменты присутствия — это самое главное, те «точки Розанова», которые случаются в нашей жизни.
Именно здесь пролегает граница между счастьем, болезненной манией и искусственной эйфорией.
Эта граница известна со времен написания «Апокалипсиса» Святого Иоанна Богослова. В «Бесах», пророческом романе Достоевского, меня поразил когда-то диалог Ставрогина и Кириллова:
— В Апокалипсисе Ангел клянется, что времени больше не будет.
— Знаю. Это очень там верно, отчетливо и точно. Когда весь человек счастья достигнет, времени больше не будет, потому что не надо. Очень верная мысль.
— Куда ж его спрячут?
— Никуда не спрячут. Время — не предмет, а идея. Погаснет в уме.
Неожиданно для себя я встретил эту цитату в книге Андрея Тарковского «Запечатленное время». Не только цитату, но и абсолютно необходимый для нас комментарий к ней:
«Время — это условие существования нашего «Я». Наша питательная атмосфера, которая разрушается за ненадобностью только в результате разрыва связей личности с условиями ее существования. Когда наступает смерть. И смерть индивидуального времени тоже — в результате чего жизнь человеческого существа становится недоступной для чувств, остающихся в живых. Мертвой для окружающих».
Счастье — это момент «осуществления личности в пространстве и времени». Глубина этого «транса» прямо пропорциональна количеству потраченных на его обретение времени и усилий. Мужчина не может испытать подлинного счастья в сексе, если он купил себе женщину, а не добился ее. Купив, он получает лишь физиологический суррогат счастья, а не само это чувство.
Прием наркотика — это искусственный «разрыв связей личности с условиями ее существования» — побег из реальности, в результате ко